1
В последний день ноября около восьми часов утра гору затрясло.
Фейиз замер, перестав дышать, выбросил руки в стороны для равновесия и стал ждать окончания землетрясения. Но оно только усиливалось. Его клиенты кричали что-то по-немецки – на языке, которого он не знал. Одного из мужчин охватила паника. Он стал орать остальным, что из сердца горы прорывается сам дьявол и скоро он заберет их души. Они находились на самой вершине, яркое голубое небо распростерлось во все стороны, холодный воздух был чист и свеж. Это утро на горе Арарат можно было бы назвать идеальным, если бы мир вокруг них не начал разламываться на части.
– Лежать! – закричал Фейиз. – Ложитесь, быстро!
Он бросил треккинговые палки и опустился на колени прямо в покрытый ледяной коркой снег. Сняв с пояса ледоруб, он воткнул его в лед и задумался, расслышат ли шесть мужчин и три женщины его группы хоть что-нибудь в диком реве грохочущей горы.
Но слов не понадобилось – немцы просто повторили его движения.
Не вставая с колен, он держался за ледоруб в надежде, что снежный покров не сдвинется с места, и старался не считать секунды. Немцы что-то кричали друг другу. Одна из женщин широко оскалилась. В глазах ее горело маниакальное ликование, словно она упивалась ужасом происходящего.
Один из мужчин схватил его за руку. Худое лицо, выдающиеся скулы, глаза цвета неба.
– Когда это закончится? – спросил он с сильным акцентом.
Как будто такое случается постоянно. Как будто горный проводник сумел бы дожить до тридцати двух лет, если бы гора сотрясалась регулярно.
Фейиз посмотрел на него, ничего не ответив, затем крепко закрыл глаза и стал молиться – не только за жену и четырех сыновей, ждавших его в деревне у подножия, но и за тех, кто остался во Втором Лагере. Здесь, на вершине, все было покрыто снегом и льдом, но местность у Второго Лагеря представляла собой нагромождение обломков тяжелых вулканических пород. Фейиз не хотел даже думать о том, что случится, если склон начнет сползать вниз.
– Двадцать секунд! – по-английски крикнула одна из женщин Фейизу. – Долго еще?
Гора нырнула вниз, заставив слегка задохнуться, и небо вдруг взорвалось грохотом. Вновь открыв глаза, он уставился на далекую вершину Малого Арарата. Сердце колотилось так бешено, словно землетрясение происходило у него в груди.
Раздался звук, похожий на выстрел из пушки, и во льду разверзлась огромная трещина.
Кто-то из немцев принялся громко молиться, словно пытаясь докричаться до Бога через грохочущее землетрясение.
Фейиз оглянулся на своих клиентов и вскочил на ноги раньше, чем эхо землетрясения затихло в небе. Он заставил себя успокоить дыхание – гипервентиляция легких в разреженном воздухе вершины очень опасна – и наклонился, чтобы поднять треккинговые палки.
– Идем. Надо срочно спускаться.
– Нет! – недовольно пробасил один из клиентов – тот самый, который только что молился. – А что, если будут афтершоки? Или… случится еще одно землетрясение, хуже этого? Пока мы будем на склоне…
Фейиз посмотрел на него и на пар от его дыхания, клубившийся в утреннем воздухе. Эти мужчины и женщины были коллегами, но не друзьями. Практически весь руководящий состав какой-то фирмы из Мюнхена, производящей технику. Они знали друг друга, но не испытывали друг к другу симпатии. Все, кроме одного, были неопытными альпинистами. Одетые и экипированные по погоде, они были полны тихой решимости совершить восхождение, но к подобным ситуациям жизнь их не готовила.
– Послушайте меня внимательно, – произнес Фейиз, ощутив губами маленькие сосульки, наросшие на краях усов. – Моя жена и дети под горой. Мои двоюродные братья и их семьи прямо сейчас тащат тюки и ведут лошадей, доставляя альпинистов… туристов сюда. Я должен позаботиться об их безопасности. Сколько вы хотите ждать? Если будут афтершоки, то они могут произойти через несколько часов или даже дней. Вы хотите спускаться ночью? Я – нет. Я иду прямо сейчас.
Он развернулся на месте, соскоблив лед альпинистскими кошками, прикрепленными к ботинкам, и, втыкая их в отвердевший снег, принялся спускаться тем же путем, которым привел их сюда.
– Стой! – рявкнул тот же самый мужчина. – Тебе заплатили за услуги проводника! Ты должен…
Фейиз повернулся и посмотрел на него.
– Должен что? Ценить ваши деньги выше собственной семьи? Если нужен проводник, чтобы спуститься, идите за мной.
Отходя все дальше от вершины, он думал о том, как много еще часов впереди – часов, в течение которых его родные будут беспокоиться о нем не меньше, чем он о них. Затем он услышал, как Дейдра, которую он считал старшей среди их руководителей, принялась распекать несдержанного мужчину. Фейиз оглянулся назад и увидел, что туристы потянулись за ним следом.
Но не успел он пройти дюжины шагов, как гора снова взревела.
– Я же говорил! – закричал мужчина.
В этот раз Фейиз не стал падать на снег. Арарат оставался неподвижным. Он не дрожал под ногами, как прежде. В этот раз грохотало небо, и чувствовалось колебание воздуха, но звук имел вес и точное направление. Он повернулся к юго-восточному хребту и понял, что донесшийся до них грохот производили тысячи тонн льда и вулканических отложений, пришедшие в движение.
Лавина.
В конце года никто не поднимается по юго-восточному склону, но деревня Фейиза находилась на востоке – там, откуда восходит солнце. Услышав жуткий шум скатывающихся камней и кусков льда, он прибавил шагу, забыв о клиентах. Им придется догонять его или спускаться самостоятельно.
Гора убивает людей. Всегда убивала.
Фейиз молился, чтобы сегодня она не убила его людей.
2
Мелкий дождь моросил над улицами Лондона, но его, казалось, никто не замечал. Некоторые люди, проходящие мимо по Кингс-роуд, открывали зонты, но большинство просто застегивали дополнительные пуговицы на верхней одежде, не обращая особого внимания на морось. Адам Холцер засунул свои крупные руки поглубже в карманы серого шерстяного пальто. Родившийся и выросший на Лонг-Айленде в Нью-Йорке, Адам провел в Лондоне уже множество тоскливых ноябрьских дней, постоянно проклиная себя за отсутствие привычки обращать внимание на прогноз погоды. Видимо, переезд сюда не смог повлиять на него так, как двадцать девять прожитых лет.
